 О катастрофе в России из-за падения цен на нефть и, как следствие, на газ, написано так много, что в фатальности нашего ближайшего будущего уверены почти все. Априори. Если же посмотреть на происходящее внимательнее, выводы не столь очевидны.
По расчетам, проведенным экспертами исследовательской организации Center on Global Energy Policy (Columbia SIPA), которые опираются на данные BOFIT (Bank of Finland's Institute for Economies in Transition), Центробанка России и Goldman Sachs (один из крупнейших в мире коммерческих банков), в 2013 году Россия экспортировала сырой нефти, нефтепродуктов и газа совокупно на $356 миллиардов. В том же году ВВП России составил $2,095 триллиона, а общая сумма экспорта равнялась $523 миллиардам. То есть, доля нефти, нефтепродуктов и газа в ВВП России составила 16,9%.
Да, удар от падения цен будет очень болезненным. Особенно придется сокращать расходы по импорту, так как процентов на 20 может упасть валютная выручка от экспорта нефти, нефтепродуктов и газа. Впрочем, часть продаж уже не привязана к доллару и внешние расчеты постепенно тоже уходят от американской валюты, что нивелирует последствия падения долларовых доходов экспорта. Но потери все равно будут. И это неизбежные потери в борьбе за независимость России от чужой валюты и внешнего давления, санкций и эмбарго.
При этом в аналогичном положении с Россией находится та же Норвегия. Например, нефть и газ дают 36% налогов и 51% всей экспортной выручки этой страны. Показатели, очень близкие к российским. Причем запасы и того, и другого в Норвегии стремительно сокращаются. Мало того, несмотря на официальную безработицу всего в 3%, 20% взрослых граждан Норвегии вообще нигде не работают, проходят обучение на многочисленных курсах повышения квалификации, в высших учебных заведениях или просто сидя на длительном больничном. Все расходы на их содержание выделяются Государственным пенсионным фондом Норвегии, более известным как Нефтяной фонд (как и будем его далее именовать).
Этот же фонд выделяет деньги на множество других жизненно важных программ. Мало того, только на нефтяные деньги существует сельское хозяйство Норвегии. Фермеры этой страны наиболее зависимые от субсидий люди в Европе (если не в мире): сельскохозяйственная продукция Норвегии дотируется из средств Нефтяного фонда на 60-80%. Мало того, этот фонд вкладывает свои активы в ценные бумаги Западного мира и любой кризис в экономике (как кризис 2008 года) больно бьет по его активам.
Падение цен на нефть не просто предвестник нового кризиса — это начинающийся кризис. Котировки смеси Brent и WTI летят вниз, будто сани с ледяной горы — уже меньше 50-ти долларов за баррель. Заявления Барака Обамы, похваставшегося, что чуть ли не он лично причастен к этому процессу, могут больно отразиться не только на нем и его партии, но и на всей мировой экономике, не обойдя и США. Ведь последствия для мировой экономики по своим результатам сопоставимы с самыми серьезными финансовыми потрясениями прошлого.
Поначалу аналитики радовались, что дешевые энергоносители будут оказывать поддержку экономике и позволят выйти из рецессии. Но такие разговоры постепенно сходят на нет на фоне возникающих проблем.
Во многих западных странах — Норвегии, Великобритании, Голландии падение цен на нефть обернулось снижением налоговых поступлений и, естественно, сокращением бюджетных доходов. Норвегия из-за обвала цен на энергоносители в декабре прошлого года уже снизила учетную ставку, и готовится сделать это еще раз: в центробанке страны такого обвала цен на нефть не ожидали.
В некоторых американских штатах — Северной Дакоте, Техасе, Аляске — положение еще хуже. Чиновники готовили долгосрочные бюджеты и откровенно растерялись. Катастрофичная ситуация у нефтяных компаний: падение выручки и прибыли — многие из них на грани разорения.
А еще есть такой термин: «эффект домино». Вслед за нефтяниками — очень важными для экономики — начинают сыпаться их партнеры. Например, американская сталелитейная корпорация U.S. Steel Corporation приостанавливает завод по производству труб нефтегазовой промышленности в штате Огайо. В неоплачиваемый отпуск было отправлено более шестисот сотрудников. Остановка произошла из-за падения спроса на продукцию — бурение по сланцевым проектам сокращается ежедневно.
Причем по всем сланцевым проектам США падение цен ударило смертельно — нерентабельно добывать более дорогую сланцевую нефть и газ. И уж совсем нереально экспортировать ее в Европу, как недавно обещал тот же президент Обама — сланцевый газ дороже трубопроводного. Да, «Газпром» не будет получать сверхдоходы. Но останется высокодоходной компанией. Ведь чистая себестоимость добычи в среднем по России менее 20 долларов (менее 40 — с налогами на недра). Аналогично обстоят дела и с нефтью. Тем более, что трубопроводная инфраструктура уже создана, а в заводы по сжижению газа требуется еще вложить миллиарды долларов и евро. Равно как и в приемные терминалы. И инвесторы на фоне происходящего в очередь не выстраиваются — выжидают.
Наряду с этим начали проседать и фондовые рынки. Страховка от дефолта компаний энергетического сектора растет еще более стремительными темпами, чем падает сама нефть, следом падают и их облигации и акции. Американские нефтяные компании — одни из крупнейших в мире. Нет ничего удивительного, что они тянут за собой вниз весь рынок. Накануне американский индекс S&P 500 вновь закрылся снижением — уже пятую сессию подряд.
Если вернуться к примеру Норвегии, то совершенно очевидно, что падение фондового рынка обернется для страны огромными потерями. Нефтяной фонд Норвегии создан для «сохранения и приумножения благосостояния будущих поколений путем разумных инвестиций». А инвестируют как раз в ценные бумаги тех же США, которые в благополучные годы приносили максимальную доходность.
В 2008 году, во время мирового финансового кризиса, норвежский Нефтяной фонд снизил стоимость своих активов сразу на 23,3% — фактически мгновенно похудев на четверть. Так что тяжело и трудно будет не только в России. И еще большой вопрос, кто пострадает сильнее и первым позовет на помощь.
|
